15 июня день памяти священника Павла Говорова. В Курске он известен как священник-партизан, как человек, пострадавший от сталинских репрессий за веру Христову. Но сегодня нам хотелось бы затронуть тему другого подвига отца Павла, которая стоит за всеми его поступками, – тему всепоглощающей христианской любви, которая по словам его небесного покровителя - апостола Павла, долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» и «никогда не перестает».

Белые и красные – разлом

Размеренная жизнь приходского священника Введенского храма г. Курска отца Павла, как и всей страны, закончилась в 1917-ом, когда к власти пришли большевики, для которых Церковь была не просто не нужна, но и опасна, поскольку на христианских ценностях строились устои России, а новой власти устои были нужны свои. Народ метался между красными и белыми, между старым и новым, а священники продолжали стоять на своей христианской правде между всех бурных событий этой эпохи.

О жизни батюшки Павла того времени, когда Курск переходил из рук в руки, известно немного. Например, что офицеры добровольческой армии Деникина, оставившие город в ноябре 1919 года, наградили его в числе многих священников наперсным крестом старого образца и оставили у него смертельно раненного товарища. Семья Отца Павла жила в доме причта при Введенской церкви и с риском быть расстрелянными прятала умирающего от вошедших в город красноармейцев и ухаживала за ним в небольшом сарайчике, где жил свирепый пес, не подпускавший к себе никого из посторонних. После кончины офицера отец Павел тайно ночью похоронил его на кладбище у железнодорожного вокзала.

Местоположение храма сделало его центром многих событий. Рядом располагался Ямской, ныне Кировский, мост. Подвыпившие матросы как-то решили для развлечения прокатиться на броневике по городу и поехали через деревянный Ямской мост. Перекрытия не выдержали, и тяжелая бронемашина рухнула в Тускарь. Никто из членов экипажа не смог выбраться живым. Командир автобронеотряда, еще не «забывший» православных обычаев, зашел в ближайшую церковь - Введенскую… Отец Павел, хотя особой симпатии к красноармейцам не питал, в отпевании не отказал - совершил христианский обряд. Матросов похоронили как героев, погибших в боях с Белой армией.

Этот случай спас отца Павла, когда большевики устроили репрессии по отношению к тем, кто сотрудничал с белыми. Арестованных судила тройка НКВД. Вызвали на допрос и отца Павла. Ждать чего-то хорошего от допроса не приходилось, семья была в тревоге, да и сам отец Павел подумывал о самом плохом, когда в комнату для допросов вошел командир того самого автобронеотряда… Оказалось, что он возглавляет ту самую «тройку». И его авторитетное слово повлияло на судьбу священника: «Это – наш поп, трогать его нельзя ни теперь, ни в будущем».
Такая «индульгенция» от красного командира позволила отцу Павлу продолжать свое жертвенное служение Богу и людям еще 13 лет, сострадая, помогая и поддерживая курян в годы лихолетья…

«Выкресты» и пленные летчики.

В 1932 году для отца Павла и его семьи наступают жесточайшие испытания. В августе его арестовали по Делу «Ревнители Церкви», а в декабре он уже ехал по этапу в товарном вагоне в Темниковский исправительно-трудовой лагерь (Темлаг) на станции Явас в Мордовии. Пять лет лагерей. Не все перенесли такие испытания.

Родные рассказывали, как в 1960-е годы на склоне лет отец Павел плакал, вспоминая архиереев и своих товарищей, невинно замученных советской властью в лагерях и ссылках. «Вернувшись из Темлагеря отец Павел часто посылал посылки заключенным: продукты, одежду, деньги, - рассказал внук священника Владимир Мруз. – Неохотно, изредка вспоминая это время, батюшка плакал, рассказывая, что особенно плохо обращались с архиереями – ставили на самые тяжелые работы, избивали и подвергали пыткам».

Войну Говоровы встретили в Москве. Пытаясь избежать повторного ареста, который неминуемо случился бы со священником в Курске, они затерялись в столице. Однако, когда москвичи стали эвакуироваться, семья батюшки стала слишком заметной. Отец Павел посоветовался с женой Елизаветой Дмитриевной и вместе решили пережить этот сложный период в родном городе. Дорога в него заняла больше месяца.

Где отец Павел служил сразу по возвращении, неизвестно. В памяти родных сохранилась лишь история о том, как сразу после оккупации города к нему пришли местные иудеи – врачи, аптекари, музыканты, учителя – и попросили их крестить, в надежде избежать преследований, которые начались по приходу в город фашистов. Отец Павел крестил их и даже пытался защищать перед немцами, потому что они крещеные православные. Но, к огорчению батюшки, их постигла участь собратьев – на одежду пришили шестиконечные желтые звезды, а затем расстреляли либо отправили в лагеря… Печальную историю с курскими «выкрестами» рассказывал внукам сам отец Павел. Русский характер, в котором милосердие всегда было одной из основных составляющих, заставил батюшку сильно рисковать в попытке защитить людей иной веры.

Христианская любовь живущего по Божьим законам священника заставит его рисковать не только своей жизнью, но и жизнью жены и дочери Нины. В 1942 году его назначили на служение в Сергиево-Казанский кафедральный собор, который располагался неподалеку от госпиталя (ныне Урицкого, 20), где на лечении находились раненые советские летчики. Расчетливость немцев всем известна - они требовали, чтобы русских пленных кормили сами жители города. Отец Павел собирал продукты и лично привозил в госпиталь. Две группы подпольщиков – железнодорожника Павла Бабкина и медиков во главе с главврачом Юлианом Козубовским готовили побег, но он не мог состояться без участия священника, имевшего в госпиталь доступ. Был ли у отца Павла выбор? Наверняка. Возникали ли вопросы о том, зачем мне это нужно, если советская власть со мной расправилась арестом, пытками, лагерями и дальнейшими скитаниями? Могли бы. Но любовь к людям для батюшки была на первом месте.

Родные вспоминают, что после побега он прятал пленных в алтаре Сергиево-Казанского собора. «Не побоялся дедушка, что немцы повесят, решил помочь летчикам бежать из плена. Немцы лечили их для того, чтобы заставить работать на них у нас либо отправить в Германию, - вспоминала внучка протоиерея Павла Людмила Говорова-Герасимова. – Когда летчики немного окрепли, пришли они к нашим домой. Тут их переодели во все гражданское. Белым днем через весь Курск размалеванная наша красавица, рослая шестнадцатилетняя тетя Нина (дочь отца Павла – от авт.), хихикая и кокетничая с прихрамывающим кавалером и загипсованным по пояс его другом, проводила летчиков к дому маминой подруги Зои Емельяновой. Зоя жена офицера, была связана с партизанами. Ночью летчиков проводили к своим в лес…».

В дмитриевских лесах был партизанский аэродром, отсюда летчиков отправили на большую землю. На сегодняшний день известно о четырех спасенных пилотах. Старший лейтенант Константин Длужицкий, батальонный комиссар Павел Бубеков, старшина Афанасий Бумко, сержант Николай Евграфов продолжили воевать и защищать своё Отечество в небе. А одному из участников их освобождения – отцу Павлу Говорову пришлось срочно покидать Курск. Он переезжает с семьей в с. Глебово Фатежского района и становится настоятелем Архангельского храма. Здесь они переживут облавы по поводу бегства пленных, освобождение города, Курскую битву и личную трагедию – на их руках умрет сын Константин, отпросившийся после ранения в отпуск повидать родителей.

А меж тем отца Павла ждала неожиданная слава. Известный советский публицист Илья Эренбург, вместе с освободителями города вошедший в Курск, написал две статьи о защитниках города, в которых восхищается подвигом уже немолодого священника. Подпольщик Павел Бабкин направил его к батюшке со словами: «А вот вы нашего попа навестите, замечательный поп…» И несмотря на жесткую противорелигиозную пропаганду и запреты, в центральных газетах «Правда» и «Красная звезда», зазвучит имя священнослужителя: «Священнику Павлу Говорову шестьдесят семь лет. Русский человек, он любит родину. Он был связан с партизанами. Он прятал у себя наших летчиков, переодевал их, помогал им перебраться через фронт».

Священник Павел не любил ни красных, ни белых, ни фашистов, ни советский режим – он любил свой народ - в целом и каждого человека – в частности. Его беспрецедентный в данных обстоятельствах подвиг христианской любви заставил восхищаться даже многоопытного корреспондента, прославившего его на всю страну. А те немногие посвященные в обстоятельства его жизни, кого жизнь сводила с необычным священником, выражали свое отношение к нему словами «наш поп».

Советское государство не могло по достоинству оценить героический поступок «попа». Ему присвоили звание партизана и наградили медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». Да отец Павел и этого не ждал. С его «темным» прошлым опасно было быть на виду. Он затеряется в столице, будет служить во Всехсвятском храме на Соколе и самоотверженно служить Богу и людям. Родные вспоминают, что нечасто видели его дома в Королеве - он постоянно и бесконечно служил… А в свободное время совершал требы – крещения, отпевания, окормлял прихожан, не считаясь ни со временем, ни с силами, которых иногда просто не было… Русский человек с твердым и прямым характером, живший по заповедям, данным Богом, главная из которых - о любви. «Да любите друг друга», - сказал своим последователям Христос. И отец Павел выполнил эту заповедь до конца…