Многие вологжане знают отца Михея. Кто-то помнит его еще по Вологде, кто-то заслушивался чудесными колокольными перезвонами на лаврской звоннице в его исполнении - он ведь был одним из лучших звонарей своего времени. Это сейчас организуются школы колокольного звона, устраиваются фестивали, да и литературы много появилось; а в то время, когда отец Михей начинал своё послушание на колокольне, ничего этого не было, до многого приходилось доходить своим умом. С Божией помощью он достиг немалых высот в искусстве колокольного звона. Кроме того, отец Михей занимался цветоводством. Каждый, кто бывал летом в Доме Преподобного Сергия, поражался разнообразию цветов, ухоженности клумб и газонов. Это великолепие, радующее глаз и душу, в основном создавалось трудами отца Михея.

Кстати, он ведь и в наши края наведывался, уже будучи лаврским монахом. И, конечно, было приятно встретить в самарской православной газете "Благовест" материал о нем. Знающим отца Михея эта статья напомнит молодость, а тем, кто впервые услышал об этом  боголюбивом старце, расскажет, с какими искушениями встречается человек на пути к вере, и как - с молитвой, упованием на Бога и терпением - они могут быть преодолены.

ОТЕЦ

Эту историю мне рассказал насельник Свято-Троице-Сергиевой Лавры игумен Михей (в миру Иоанн Тимофеев). Господь привел его в эту прославленную обитель еще в молодости, теперь за его плечами уже три четверти века земного пути.
 - Жизнь в то время очень-очень трудная была, - вспоминает отец Михей, - хотя люди как-то не унывали, находили какие-то радости... Мне во время Великой Отечественной войны пришлось тяжелой болезнью переболеть, опухоль мозга была у меня. А лет с восьми я перестал расти. Оставался таким, каким в школу пошел. До двадцати восьми лет я ростом был как ребенок. Мама-покойница привезла меня из дальнего села за г. Старым Осколом Белгородской области, где я родился, в облздравотдел. Меня положили в больницу на обследование, которое не давало никаких результатов, только брали пункцию головного мозга. Старые люди в те годы еще вспоминали о Боге, бывало, учили друг друга молиться, как могли, сохраняли в душах святую веру, ведь гонение на Церковь было адское. Моя мама, когда мы приехали в г. Курск, ходила на Богослужения в не закрывавшийся Сергиево-Казанский кафедральный собор, который строили родители Преподобного Серафима Саровского праведные Исидор и Агафья. И одна верующая бабушка посоветовала моей маме: "Деточка, ты возьми из больницы-то своего сыночка, он хоть у тебя ростом маленький, но пока здоровенький". Мама услышала о старице, которая принимает всех, кто к ней приезжает, старицу звали Матрена Гавриловна Зорина, и мы поехали к ней в село Муравлево под Курском. Сошли с поезда на станции Полевой, потом шли пешком. Долго шли. Добрались до села уже под вечер. Вот стучит в окно моя мама, и выходит старица...
- Матушка, примите нас, - просит мама.- Давно я тебя жду, - смотрит на меня Матрена Гавриловна, - ну, заходите-заходите... - и подвела меня вот к этому камушку приложить...
-Игумен Михей пристально, с каким-то неотмирным радостным умилением взглянул на фотографию камушка из реки Иордан, лежащего перед святыми образами в том самом домике Матрены Гавриловны Зориной, куда когда-то давным-давно привезла его, совсем еще мальчика, родная мать. Мне показалось, что он вот-вот заплачет, но он продолжал рассказ:
- Я уже потом узнал, что старица была схимонахиня Мисаила, а тогда все звали ее Матрена Гавриловна. Мама попросила ее помолиться за меня. Семь классов школы я окончил, в восьмой опоздал, больной, что делать? А я тогда увлекся игрой на баяне. "Мама, спроси, - говорю, - можно ли мне в музыкальный техникум поступить?" Мама спросила, а матушка Мисаила руками замахала: "Что ты, что ты? Нет, нет, нет". Тогда я осмелел и спросил: "Матушка, я живу без отца, как мне быть?". Она ответила: "Тебе Бог даст такого отца, такого...".

В музыкальный техникум поступать мне даже и не пришлось, оставил я баян. Как сейчас помню, оставила нас матушка у себя переночевать, рано утром люди к ней пришли, много людей. На прощанье она мне гостинцев дала. Сад рядом с домиком был, ее собственный, а превратился в колхозный. Так она мне даже яблоко оттуда сорвала, благословила, помолилась, всю ночь молилась она обо мне. Когда я, грешный, спал.

Так изменился весь путь моей жизни, совсем по-иному пошел. Когда вернулись в Курск, мама повела меня на благословение к Владыке, Епископу Гавриилу (Огородникову), который временно управлял тогда Курско-Белгородской епархией, срок его управления подходил к концу. Он позвал меня к себе, благословил. Это было в Сергиево-Казанском соборе, в верхнем храме Преподобного Сергия, Игумена Радонежского и всея России Чудотворца. Я приложился ко всем иконам, особенно запомнилась икона Божией Матери "Знамение" Курская Коренная. "А хочешь, я тебя к себе возьму?" - спросил меня Владыка. Сердце во мне так и затрепетало, смотрю на него снизу вверх: "Хочу..." Мама оставила Епископу наш почтовый адрес, и вскоре он прислал мне письмо из Вологды, куда Патриарх Алексий I его направил на служение: "Дорогой Ванюша, приезжай ко мне через Москву, будешь у меня послушником"... Мама помолилась, собрала меня в дорогу, положила земной поклон перед деревенскими образами и заплакала. "Может быть, я не вернусь больше сюда", - подумал я. Так и произошло, много десятилетий я не был в Курске. И только в прошлом году Господь удостоил меня побывать на могилке моей благодетельницы, матушки Мисаилы, в селе Муравлево под Курском, отслужить ей панихиду, побывать в том самом Сергиево-Казанском соборе, где когда-то Господь призвал меня на служение Святой Церкви.
Игумен Михей как-то особенно, по-старчески склонил голову, пристально всматриваясь в глубину прожитых лет.

- А потом Владыка Гавриил направил меня на учебу в Московскую Духовную семинарию, - тихо промолвил он, - каждые каникулы я к своему Владыке ездил, иподиаконом у него служил, с посохом стоял у Царских врат.

- Это про него матушка Мисаила Вам предсказала? - спросил я.

- Да, видимо так, - застенчиво улыбнулся отец игумен, - но еще больше она сказала... Отца, воистину благодетеля Господь мне послал. После окончания семинарии меня направили служить во вновь открывшемся храме Московской Духовной Академии, здесь же, в Лавре, под покровом Игумена Сергия. В Академию я не пошел, старцы позвали меня пономарить в Храме. Будущий Патриарх Московский и всея Руси Пимен был тогда наместником Троице-Сергиевой Лавры. Старцы его попросили за меня. И вот с двадцати трех лет так и живу здесь. По молитвам за меня, грешного, схимонахини Мисаилы, Господь отца мне дал, великого отца. Отец мой духовный - это... Преподобный Сергий Радонежский. С его-то храма в Курске началась моя дорога...

Со словами благодарности Спасителю и Преподобному Сергию на устах игумен прослезился, как ребенок.

- Да и "баян" для меня нашелся, - добавил он, немного помолчав, - ух какой "баян"! Двадцать пять лет в Лавре я в колокола звонил. Вот на этой самой колокольне... А сейчас стар, стар.

Игумен Михей благословил нас на дорогу. К раке с мощами Игумена Земли Русской не прекращался людской поток.